Евгений Репенков. Футбол моего города
Футбол. Самые ранние воспоминания, связанные с футболом, которые я могу раскопать в своей памяти, это походы на флотский стадион вместе с моим дедом Семеном.
Я в свои пять лет, конечно, не был способен понять что-то в игре, но меня привлекало само действие. Как на поле, так и вокруг него.
Я с утра до вечера проводил время возле дедовского дома на Куликах, где у меня не было никаких друзей, где из развлечений всего-то и было, что смотреть на машины, проезжающие по спуску Котовского.
Я ждал этого похода на футбол с таким нетерпением и предвкушением, что, наверное, только приезд матери и отца из их нескончаемых командировок и привозимые ими гостинцы могли сравниться с этим.
Дед в дни футбола приходил домой пораньше, специально переодевался в выходной костюм, одеколонился. Затем, получив напутствие от бабки Феклы и взяв меня за руку, чинно следовал на стадион, к которому от нашего дома надо было подняться на метров сто от силы.
Я же, умытый и одетый бабкой в праздничную чистую рубашку и сандалии, держался за дедушкину руку как за самую драгоценную вещь в мире.
Как сейчас помню, войдя на стадион, мы долгое время находились на площади между двумя его стенами. Внешней, и внутренней. Внешняя – это стена самого стадиона, а внутренняя – это стена непосредственно чаши трибун.
Вот на этой площади стояли столы, застланные белыми скатертями и уставленные бутылками и подносами с бутербродами. За ними стояли красивые и важные тети в белых передниках, косынках или кокошниках.
Дед с друзьями покупал у них водочку на розлив. Закусывалось это, как сейчас помню, бутербродами, где на черном хлебе лежала селедочка и нарезанный кольцами лучок. Может было из закуски и что-то еще, но я почему-то запомнил только это.
Мне же доставались лимонад и курабье за 6 копеек. И я был счастлив!
Дед и его друзья что-то говорили на футбольные темы, но я не помню что именно, так как был слишком мал, и как я уже говорил, вообще не имел никакого представления о футболе.
Наконец, мы проходили к футбольному полю через кордон военных моряков и одетых в синюю форму милиционеров.
Народу было невообразимо много, и я в страхе вцеплялся в дедову руку.
Как я сейчас могу установить, это был год 1960-61-й. Период взлета Великой Флотской Команды. Но я ничего не могу сказать о ее игре, кроме того, что наши постоянно атаковали, а народ бешено их поддерживал.
Из футболистов запомнил только Васю Гургача. Вратарь с характерной, как сейчас бы сказали, прической. Больше я никого не запомнил.
Намного позже жизнь свела меня с некоторыми футболистами этой великой команды, такими, как мой первый тренер по футболу Анатолий Евгеньич Смирнов, коллегами по работе в качестве детского тренера Виктором Евгеньичем Литвиновым и Николаем Савельичем Ильиным, Карновым, Олегом Нежидом, Оганесовым. Тогда же познакомился с людьми, работавшими в те годы на руководящих должностях этой команды Наумом Заславчиком, Георгием Судаковым.
Ну и, конечно, не могу отдельно не выделить мое многолетнее сотрудничество и, наверное, очень бы хотелось бы в это верить, дружбу с Борисом Захаровичем Байтманом, человеком, без которого меня в футболе никогда бы не было.
Но это о личностях, а об игре я ничего не могу сказать, по моему малолетству и полной некомпетентности в данном вопросе.
Запомнил, что наши всегда, или почти всегда, побеждали, и это событие дед с друзьями отмечал в пивной, что была в угловом доме через дорогу от стадиона.
Там дедовы приятели баловали меня конфетами, которые им давали на закуску.
А потом мы в темноте шли домой по узким, кривым и крутым улочкам-трапам, и дома бабка ругала деда за его легкомысленное отношение к моему воспитанию.
Чему хорошему может научиться ребенок в такой компании, вопрошала она.
Она даже как-то запретила ему брать меня на футбол, и я испуганный этим, полагая, что это именно я в чем-то провинился, схватил дедовы ботинки и принялся их чистить, чтобы заслужить прощение и чтобы меня снова взяли в этот огромный, шумный и восхитительный мир взрослых людей.
Бабка, видя это мое желание, смеялась, но пеняла деду, чтобы он, выпивши, не потерял меня. Дед, конечно, горячо клялся и обещал, что все будет отлично.
И я был уверен, что все будет хорошо, так как знал, что дед очень любит меня, и ничего плохого со мной в том момент, когда он рядом, просто не может произойти. А он непременно будет рядом, так как я буду крепко-крепко держать его за руку.
Потом, моя семья получила квартиру на Матюхе, или как ее называл мой батя – Рудошке. Меня отдали в интернат в Инкермане, так как отец и мать работали проводниками на железной дороге. Походы на стадион с дедом прекратились, так как часто просто некому было забирать меня из интерната. Бывало по две-три недели приходилось там находиться, так как график работы моих родителей не позволял им забрать меня домой. Но именно в интернате я впервые получил представление о том, что же за игра это такая – футбол!
Как я уже говорил, до шести лет я жил в доме деда, и никаких приятелей у меня просто не было. По мячу во дворе бил, конечно, особенно под впечатлением походов на стадион, но играть в футбол мне просто было не с кем.
Только в интернате я стал принимать участие в играх. Сначала между пацанами в своем классе, а потом с параллельным классом. Я "звезд с неба не хватал", и у меня в классе были ребята куда круче меня. Например, Саня Семиряков и Саня Пятин. Наверное, кто-то помнит их по прозвищам. "Сем" и "Зяма".
Время от времени к нам в интернат приходили играть местные инкерманские пацаны, но я был слишком мал, чтобы даже думать о том, чтобы выйти на футбольное поле в составе сборной команды интерната.
После окончания пятого класса меня из интерната забрали, посчитав взрослым и способным следить за младшим братом – Юркой.
Определили в нашу матюшенскую школу-восьмилетку № 7.
И вот тут-то футбол по полной вошел в мою жизнь.
И сами гоняли как во дворе, так и на площадке в школе (помните – три угловых – пенальти!), и участвовали в разных турнирах, что проводились общественниками на футбольном поле в 45-й школе. Ворот там в то время не было, и старшие ребята сооружали их из реек. Хватало таких ворот всего на один турнир.
Сохранилась одна фотка, на которой мне вручают награду как лучшему вратарю турнира. Женщина – Гончаренко Зоя, отчество забыл, кажется, Петровна, общественница, вручила мне большой пакет. Я еле сдерживался, чтобы рот не растянулся до ушей от счастья и гордости.
В пакете, как потом мы с пацанами установили, лежала копеечная пластмассовая дудочка. Но тем не менее! Главное, ведь не сам приз, а признание.
Да и тот турнир наша дворовая команда выиграла.
Называлась она "Волна". Когда мы заявлялись на участие в соревнованиях на призы клуба "Кожаный мяч", то оказалось, что уже есть команда с таким названием, и мы стали "Волна-2".
Было это где-то году в 63-м или в 64-м.
Мы случайно узнали, что пацаны с "нижней Матюхи", из подросткового клуба "Орбита", выступают в настоящих соревнованиях. На призы клуба "Кожаный мяч". Мы об этих соревнованиях читали в "Пионерской правде".
Переговорили с ними и решили тоже заявиться на эти соревнования. Опоздали, но благодаря моим слезам и вмешательству добрых людей – Валентины Букасовой и моего будущего тренера Анатолия Смирнова – нас допустили к соревнованиям.
Насобирали на форму, сами сделали номера на нее – и вперед!
Вспоминаю нашу первую игру. Ее назначили в "школе водолазов", что была на улице Древней.
Помню, шли на игру пешком. Что там с Матюхи было идти! Летом на Херсонес всем двором каждый день на море ходили.
Иду, смотрю на своих друзей, и уверенность в том, что мы сегодня победим, крепнет с каждой минутой.
Еще бы! У нас ведь такие асы! Например, Вовка Плотников (Боцман), Юрка Ступниченко (Кес). На площадке в 7-й школе такие чудеса выделывали!
А Горовеша? У того вообще кличка Пеле была! Ну как у него можно было мяч забрать? Он был большой и толстый, и так "финтил"!
Но реальность оказалась совсем другой!
Наш соперник – "Шторм" из Инкермана – не оставил никаких шансов.
Ни Боцману, ни Кесу, ни Пеле! Тот, бедный, вообще, смог побегать только минут пять, а потом встал. "Вода закипела"!
Помню, на обратной дороге переругались, перессорились. Всем досталось. В том числе и мне – "вратарю-дырке".
Но пережили, втянулись, и потом еще много лет играли в этих соревнованиях своей дворовой командой. Высоких мест, правда, не занимали, но зато какие воспоминания остались!
Помню, как на стадиончике в воинской части, что была на том месте, где потом находился штаб ВМСУ, и который мы почему-то называли "триста пятый", проводили матч с очень сильным соперником – командой "Балаклавец", которая приезжала на игры на предоставленном им рудоуправлением автобусе! По тем временам это был КОСМОС!
Она была чемпионам города, а мы, простые пацаны, смогли сыграть с ними вничью 1:1, как не бесновался их рыжий тренер Коля Быков!
Я вместе со своими дворовыми друзьями ходил на все матчи флотской команды. Попасть туда было непросто даже за деньги. Народ, неизбалованный какими-либо зрелищами, шел в больших количествах. Помню толпы людей у касс. Помню, как люди стояли, а не сидели на трибунах! Помню, что были игры, что даже стоячих мест на трибунах не было, и народ сидел на дорожках! Да-да, на беговых дорожках!
Болельщики со стажем могут рассказать, что бывало при подаче углового удара футболист просил болельщиков, сидящих на дорожках, дать ему коридор для разбега!
А про нас что говорить? Денег на билет у нас, конечно, не было. Да если бы и были, то ну не га билеты же их, эти 10 копеек, тратить? Деньги у нас, пацанов, и так были большой редкостью и огромным вожделением, ведь на них можно было купить столько прекрасных вещей! Поэтому тратить их на билеты никто не собирался. Вы мне еще скажите, чтобы я в летний кинотеатр "Заря" на "Коммунке" по билетам ходил! А начто забор и деревья вокруг кинотеатра?
Поэтому пробирались на стадион через заборы. Надо было со стороны Панорамы подкрасться, и там, возле большой глыбы, где доска мемориальная прикреплена, где кусты самые густые, перебраться через внешний забор стадиона.
Милиция если и видела нас, препятствий особых не чинила. Главное, чтобы не наглели! Гонялись за нами прямо уже в исключительных случаях, типа когда мой кореш Банан Сокаля, прыгая через забор, приземлился на проходящего под ней милиционера.
И дело не в том, что плохо несли службу. Нет. Просто люди были в то время совсем другие. Намного проще, добрее, душевнее.
Я малым в те времена из интерната в Инкермане столько лет на попутках ездил, чтобы эти самые "проездные" 10-15 копеек сэкономить, и ничего и никого не боялся. У меня даже и мысли не было, что кто-то из взрослых может меня, пацана, обидеть! Так было, наверное, потому, что те люди прошли страшную войну, насмотрелись на людские страдания, сами вытерпели многое, и это дало им нечто такое сильное и духовное, что не позволяло обидеть малого.
Вот и милиционеры нас не трогали. Только для вида грозились!
Преодолев первый забор, мы ходили кругами перед самым главным препятствием – внутренней оградой стадиона. Тут стены были высокие, и путь через них был только вверх по тополям. Но кругом было много народа, в том числе военных патрулей и милиции, и естественно, что "внаглую" эта тема никак "не прокатывала".
Дождавшись удобного момента, мы, как котята, молниеносно взбирались по тополям на трибуну. Но и там была проблема. Народ сидел так тесно, что даже нам, малым, места на лавочках не было!
Мужики позволяли нам проползать по их спинам, плечам и даже головам, спускаясь со стены, но сидеть на головах не позволяли.
Вот мы и бродили, прикидывая, где усесться. Бывало, что сидели на беговых дорожках.
Из впечатлений того времени еще запомнилось:
– выход команд на поле. Нет! Не выход, а ВЫБЕГ. Здоровенные мужики, длинные трусы, лязг бутц по асфальту! Блин! Какая атмосфера! Прямо таки "Полет валькирий"! Гладиаторы!
– Боже, а что творилось, когда наши забивали гол! Какое ликование! Кепки в небесах! Незнакомые люди обнимали друг друга! Столько искренней радости!
– такси у входа на стадион. Легковых машин в то время в городе было очень мало, а тут вдруг столько, и все с "шашечками". Таксисты в городе были аристократами! У них всегда водилась копеечка, они знали все городские новости и слухи, да и пассажиры были людьми солидными и авторитетными. Отсюда недоступные многим знакомства. Но футбол был таким зрелищем, что круче просто не было! И как без аристократов на нем? Вот они и приезжали на него, а машины ставили у ворот стадиона. Помню эти зеленые огоньки! Рассказывали, что начальник их автопарка, стараясь проучить любителей посмотреть футбол в рабочее время, подкрадывался к машинам, открывал двери и включал счетчики. Таксисты приходят после игры, а там уже рублей пять-семь натикало! А это были ДЕНЬГИ!
– в сумерках, ведь освещения не было, было интересно наблюдать, как мерцает огоньками и вспыхивает противоположная трибуна. Нет, не пожар! Просто почти все мужики-болельщики курили. Вот эти вспышки и зажигали трибуну.
Что еще интересно, так это то, что я почему-то ничего не знал о том, что в городе есть еще одна команда, и играет она на стадионе "Чайка" на площади Восставших. Кроме "Флота" мы не знали других команд!
Наверное, по малолетству.
Позже, когда не стало флотской команды мастеров, мы стали ходить на "Чайку". Но тут без билета пролезть было очень сложно. Вот только возле дальних ворот, со стороны конструкторского бюро, да через забор у флотского общества охотников. Там, правда, были злые собаки.
На "Чайке" все было совсем другое, абсолютно непохожее на флотский стадион. И размеры самого стадиона, и чаша, и лучшее в Крыму футбольное поле, созданное мичуринской страстью Владимира Сергеевича Гиржова, и вообще все. Вообще все другое, кроме ФУТБОЛА!
Народ в городе футбол любил, и стадион-десятитысячник был постоянно полон. А как болели!
Вспоминаю, несколько раз не смог прийти на стадион, но с крыши дома, с Матюхи, слышал, как живет ФУТБОЛОМ стадион! Как он вздыхает, как взрывается в восторге, как горестно молчит!
В 75-м году поставили мачты освещения. И когда, в конце матча, важно посмотрев на темнеющее небо, Великий Директор стадиона Гиржов Владимир Сергеевич дает команду электрику – "Включай!", весь стадион восторженно ахал!
Навсегда в моей памяти останется это высвеченное ярким хирургическим светом футбольное поле, где всех видно, как под микроскопом. И это давало мне уверенность, что под таким светом сачкануть, свалять дурака было просто невозможно.
А эти невидимые с ярко освещенного поля, но реагирующие на любое движение футболистов трибуны, живущие в темноте своей невидимой, но слышимой жизнью. И все это придавало стадиону волшебное сходство с театром. Но никогда с цирком!
Рассказывая о стадионе "Чайка", нельзя не остановиться на уже упомянутой мною личности директора стадиона, великого и ужасного Владимира Сергеевича Гиржова. Его в свое время пригласили выступать в качестве вратаря за севастопольскую морзаводовскую "Чайку". Будучи умным и коммуникабельным человеком, Владимир Сергеевич смог войти в доверие к руководству завода. Особенно дружен он был с самым влиятельным после генерального директора завода человеком, с Павлом Степановичем Гайло. И благодаря этому знакомству он стал директором заводского стадиона. Центрального городского стадиона "Чайка"!
К чести Владимира Сергеевича, скажу, что он на этой должности сделал немало. А две вещи всегда были на слуху. Великолепное футбольное поле и лучшая в городе парная. Такого поля не было нигде в Крыму, а в лучшей в городе и удобно расположенной парной собирались самые влиятельные люди Севастополя. Там, в раскованной и демократичной обстановке, решались многие важные вопросы, и Сергеич принимал участие в их решении. Поэтому авторитет у него в городе был немалый!
Прикольно, что в те годы вышел фильм "Ты мне – я тебе" с Куравлевым, где один из сыгранных им героев был Великим банщиком и носил отчество Сергеич!
Я уже упоминал, что народ футбол любил и охотно ходил на матчи городской команды. Но максимальная посещаемость и заполнение стадиона были достигнуты в те времена, когда главным тренером команды был Великий Анатолий Николаевич Заяев, или как его ласково и с уважением называли – "Папа".
Он был великим психологом, и в то театральное действо, которое превращался каждый футбольный матч, он вносил свою яркую и щедрую лепту.
Тренируемая им команда и так показывала яркий, атакующий и зрелищный футбол, а тут добавлялись еще и его выступления у "бровки" поля. Эти выбеги к полю со скамьи запасных, это заламывание рук, хватание за голову, апелляция к арбитрам, сопровождаемая неистовой жестикуляцией и бросаниями в картинном отчаянии предметами! Это был театр одного актера! Высший пилотаж!
Не могу сказать, чего было больше в этом театре – настоящей страсти и эмоций или сознательной и расчетливой игры "на публику", но народ ревел от восторга!
А какие люди ходили на стадион! Какие личности! Сейчас таких не делают!
Сразу над входом в чашу, у мачты освещения, собирались зрители еще одного "театра одного актера". Солист – "Кес", Серега Мантуров. Сам поигравший во флотских юношеских и молодежных командах, умница, тонко понимающий футбол. У него был острый язык и большой ассортимент прикольных и ярких выражений. Народ просто заходился в смехе от его комментариев игровых моментов! Они были всегда к месту, острые, в чем-то может и обидные, но точно не злыми.
А "Черный консул" – Леха Вартаньян с его знаменитым кличем "Чайка, давай!"
А мудрый и страстно любящий футбол выходец из Одессы Петр Васильич Бруй (или БруИ, как на французский манер называл себя он сам). Кем только в жизни не работал этот человек! Даже директором оркестра Утесова до войны был! Легенда! Где была возможность добыть копеечку, там появлялся Петр Васильевич. Он и футбольные абонементы распространял, и стадион "Марокана" строил. А уж рассказчик был от Бога! Сам мэтр – Анатолий Николаевич Заяев – снимал перед ним шляпу!
Петр Васильич мастерски напускал тумана на все, что было связано с тем, где он работал, и даже на свой возраст. И нам казалось, что он еще в Гражданскую занимался цирком, футболом и театром.
Были даже предположения, что Ильф и Петров списали своего великого комбинатора Остапа Бендера именно с Петра Васильевича.
А бывший боцман с линкора "Новороссийск" дядя Жора! Тоже легенда! Представлялось, что он был на стадионе ВСЕГДА! Постоянно выпивший, но "ни в одном глазу", всегда на боевом посту, грозный и неотвратимый страж стадиона! Но вот эти две вещи, выпивка и страсть к наведению порядка в итоге подвели дядю Жору. Как-то на стадионе выступал Махмуд Эсамбаев. По сценарию у него был проезд на лошади по кругу стадиона, по беговым дорожкам. А на них как раз постелили новое, фантастическое покрытие – мечту и икону наших заводских и городских легкоатлетов. И вот по этому сказочному покрытию поскакал великий танцор. Вдруг, откуда не возьмись, появился Великий Страж – дядя Жора! По новой, драгоценной дорожке, по которой всем, кроме легкоатлетов даже ходить воспрещалось, на коне! Ну, нет! Погоди! Зрелище было еще то! Бегущий за конем под свист и улюлюканье зрителей красномордый дядя Жора с дубиной, изрыгающий флотский, семиэтажный мат, это было что-то! Народ ревел! Все симпатии, естественно, были на стороне боцмана. Но присутствовавшее на стадионе руководство завода, города, горкома партии не оценило служебный героизм Великого Стража, и дядю Жору на финише его забега ждал расчет! Потом втихую восстановили, но уже обычным сторожем по трудовому соглашению на время матчей. Он потом кормился тем, что за умеренную мзду пропускал через вверенные ему пожарные ворота экономных любителей футбола. В итоге на пару стаканчиков ему хватало!
У маленькой "каптерки", где хранили свои футбольные сокровища Борис Захарович Байтман и ваш покорный слуга, собирались сливки болельщицкого общества. Это была своего рода севастопольская "Соборка", а по-нашему "брехаловка". Что интересно, так это то, что у каждого болельщика было свое прозвище, производное от фамилии какого-либо выдающегося футболиста. Например, Женя Сапожников, обожающий "Спартак", гордо носил прозвище "Хусаинов". Был дед Брюнер и другие, чьи прозвища я не запомнил.
Они часами напролет говорили и спорили о футболе! И часто страсти перехлестывали через край! Такой страстной любви к футболу я никогда ни до, ни после не видел! Они просто жили ФУТБОЛОМ!
Меня поражали их энциклопедические знания в области футбола и знание всех подробностей жизни севастопольских футболистов. Как спортивной ее части, так и личной!
Но все, что я рассказал, имеет отношение только к моим впечатлениям от футбола, а не к личному моему участию в процессе. Участие в играх на призы городского клуба "Кожаный мяч" не в счет.
И я хочу рассказать о том периоде в моей жизни, когда я непосредственно принимал участие в играх чемпионата города.
Мне было 17 – 18 лет и все мои друзья уже играли за какие-то взрослые команды, выступавшие в чемпионате города. Я же занимался с пацанами из своей "Виктории", и мне просто было недосуг играть за какую-то городскую команду.
Но тут появился местный футбольный организатор Женя Юрчук, который смог убедить меня поиграть за созданную им команду "Строитель" треста "Севастопольстрой".
Женя казался мне важной персоной. Эта приблатненная речь, эта безапелляционная уверенность в своей правоте, эта манера держаться со всеми "на короткой ноге", это бравирование знакомствами со всеми авторитетными в футболе людьми, эти уверенные обещания, смеясь, порешать все возникшие у меня вопросы, все это произвело на меня сильное впечатление после первого знакомства с Женей. В моих глазах это был очень серьезный, авторитетный и уважаемый в городе футбольный функционер!
И как потом обидно было услышать от моего наставника, Георгия Георгиевича Судакова, в ответ на рассказы о моей фантастической удаче, познакомившей меня с Женей, такие слова: "Кто? Да это же Женя Балалайка!" "Почему, Балалайка?" "Да потому что говорила – балакала! Потому, что болтун! Несерьезный человек!"
Блин, образ кумира враз как-то потускнел!
Но Женя все равно остался в моей памяти как человек беззаветно преданный Его Величеству Футболу, яркая личность в нашем городском футболе. Такая личность, без которой футбол будет пресным и неинтересным! Светлая память тебе, Женя!
Я немного поиграл за "Строитель", но потом меня переманила другая команда – "Динамо". Здесь мне досталось место вратаря. От пребывания в этой команде мне запомнились пара эпизодов.
Помню, играем на "Металлисте" с одной из сильнейших городских команд – "Металлистом". Играли, как я сейчас полагаю, на Кубок. Иначе как могли бы встретиться городской лидер и один из аутсайдеров второй группы? Результат был вполне предсказуем, но ведь мы играли просто ради самой игры. После первого тайма нас "везли" мячей в пять. Но нам это было "фиолетово", ведь мы выходили на поле просто ради игры, и мы даже строили какие-то планы на второй тайм! Во втором тайме случился интересный эпизод. Игрок "Металлиста" Маковоз по прозвищу "Вава" убежал от наших защитников и вышел один на один со мною. Он отпустил мяч, и я в броске смог отбить его подальше. "Вава" перепрыгнул через меня и после этого я стал подниматься. Но бежавший за "Вавой" наш защитник не смог остановиться и с хода ударил меня коленом в лоб! Набежали люди, врачи. Меня привели в более-менее нормальное состояние. Капитан нашей команды – тогда просто Саша Шутко, а ныне солидный и уважаемый человек, Александр Дмитрич Шутко, спросил, смогу ли я дальше играть. Жека, соберись, у нас некому стоять в раме", сказал он. Я вроде бы чувствовал себя превосходно, и занял свое место. Но позже стал замечать, что со мною происходит что-то странное. За воротами стояли мальчишки из моей юношеской команды, приехавшие посмотреть на мою игру, и я стал задавать им вопросы, типа какой тайм, с кем играем, на каком стадионе? Но было и еще нечто. Я вдруг почувствовал, что все реакции мои обострились. И я стал тянуть все, что летело "в раму"! Нам так во втором тайме ни одного мяча и не забили. Футболисты обеих команд хвалили меня, а мои мальчишки смотрели на меня с испугом.
Но самый прикол был еще впереди. В понедельник на "Чайку", где собиралась федерация футбола, пришел на костылях парень. Ему надо было получить справку о том, что он получил травму во время игры. Это был тот защитник моей команды, что ударил меня коленом в лоб. Диагноз – лопнула коленная чашечка! Бедняга потом перенес несколько операций на колене.
Второй эпизод произошел на легендарной "Марокане", где моя команда, тоже в матче Кубка города встречалась с сильной командой "Югрыбхолотфлот". Спортивные деятели "ЮРХФ" нашли возможность доплачивать футболистам пару копеек, и в ней играло несколько бывших футболистов из главной городской команды. Например, Коля Николаенко и Юрий Михайлович Букасов. Наша же команда никак не могла собраться. Пришло всего шесть человек. В таком количестве даже на поле выйти не разрешалось. Что делать? И тут, кто-то из наших футболистов разглядел на горочке, над футбольным полем, компанию мужиков, распивающих спиртное. "Динамо", это ведь "ментовская" команда! Мужикам было быстро предъявлено обвинение в распитии спиртных напитков в общественном месте. Тем более на детском стадионе! Ультиматум – или пятнадцать суток, или вы выходите играть за нас. Вот это было зрелище!
Особо запомнил одного из этой компании. Он вышел на поле в широких ярко-голубых "в цветочек" семейных трусах и лаковых туфлях!
И еще. На свою беду на "Марокане" появился мой бывший футбольный босс – Женя Балалайка. Он тоже был в "подпитии" и не к месту позволил себе что-то пошутить над нашей командой! Правильно говорят умные люди: "…иногда лучше жевать, чем говорить!" Ангелы слышат мысли, а бесы слышат слова, и через какое-то, совсем небольшое время Женя был мобилизован в наши динамовские ряды и вышел на поле. Да и как не выйти, если ему тоже светила "пятнашка"! За появление в общественном месте в нетрезвом виде, и за нарушение общественного порядка!
Было еще одно унижение для него. Он кричал, что он вратарь и может играть в воротах, но наши ребята сказали, что у нас есть свой суперовский вратарь и показали на меня. Женя от обиды чуть речи не лишился!
Как сейчас помню его кривые, поросшие рыжими волосами ноги в шестишиповых бутцах. И это на бетонной "Марокане"! Нам тогда "набили торбу", но Женя, к моему удивлению, забил "гол престижа", чем потом несказанно гордился!
Мужики были амнистированы и отправились на горку допивать. "Балалайка" гордо удалился, а мы двинулись на "Ушаки" для участия в "восстановительных мероприятиях" в буфете ресторана "Украина". А как же без этого? Для чего же собирались? Просто сыграть? А поговорить потом о тактике?
В дальнейшем наша команда развалилась, и я какое-то время не играл ни за кого. И только когда в нашем ПФК создали молодежную команду "Авлита", я был внесен в командную заявку в качестве вратаря и даже сыграл пару матчей за своих пацанов.
Кстати в заявке этой команды были пара нападающих – Валерий Петров, в ту пору главный тренер главной команды клуба, и Александр Красильников – президент клуба. Правда, они на поле за пацанов не выходили.
Я тоже быстро закончил выступления, так как понял одну истину. Если хочешь что-то спрашивать со своих пацанов, то должен понимать, что в первую очередь сам должен соответствовать тому, что им декларируешь! Не можешь соответствовать – уходи! Иначе тебе не будет веры, и с них не будет спроса! Надо уходить, если на поле не тянешь на кумира! Я так и сделал.
Я проработал много лет детским тренером и президентом СДЮФК "Виктория", президентом ФК "Чайка", вице-президентом ПФК и ФК "Севастополь". И сегодня работаю в ФК "СКЧФ Севастополь". В общей сложности почти 43 года в футболе. За эти годы произошло много всякого. Были у меня и моих ребят и высокие победы, и престижные турниры, но вы знаете, вспоминая тот простой, народный футбол, футбол моего двора, футбол городских соревнований тех лет, я испытываю чувство легкой грусти по тем чудесным временам, когда я мог смотреть на футбол широко раскрытыми глазами ребенка, воспринимающего мир со всею ЧИСТОТОЮ своих наивных ощущений и представлений.
И какая разница, сколько тому ребенку лет? 5 или 20, 15 или 40!
Я испытываю чувство теплой и чистой грусти по тем временам, когда я сам мог прикасаться к НАСТОЩЕМУ, ПЕРВОРОДНОМУ футболу. К тому ФУТБОЛУ, где выше результата всегда ставилась ИГРА и твое непосредственное участие в ней.
А также общение с друзьями и товарищами по команде. И атмосфера того общения абсолютно не зависела от места, занимаемого твоей командой в турнирной таблице и результатом последней сыгранной ею игры.
Материал опубликован на сайте sevastopol.su
